А теперь непосредственно о том, как Петра учили наукам. Ведь прежде чем утверждать, что Петр будто бы что-то вдруг забыл, было бы неплохо понять - а что он, собственно, знал?А из той же литературы, которую авторам "десяти доказательств" читать было недосуг, мы узнаем, что первым
воспитателем (даже не учителем) малолетнего Петра стал некий полковник Менезиус, нанятый еще живым царём Алексеем Михайловичем. Самому царевичу тогда было около четырех лет, но так как он уже явно увлекался всякими пушечками и сабельками, то и наставника ему подобрали соответствующего. И хоть продолжалось это наставничество недолго, тем не менее азы военного дела Петр начал постигать раньше, чем узнал - что такое грамота.
В России XVII века, между тем, к поистине образованным относилось в основном духовенство. При этом церковное образование (а другого собственно и не было) не включало в себя постижение множества наук, а ограничивалось той же грамотой да глубоким изучением церковной литературы. Прочие премудрости - дело добровольное, но отнюдь не обязательное. В западные же университеты "
за науками" вообще ездили единицы. Причем нередко к таким относились настороженно - кто его знает, в какую ересь иезуитскую он там впадёт?
Так что, образованием юных представителей знати занимались в основном так называемые
дьяки, в массе своей - либо выходцы из этого самого духовенства, либо мирские чиновники, прошедшие обучение в тех же церковных учреждениях. И поскольку не было еще в России ни полноценных светских школ, ни университетов, то образование таких
учителей было ой каким далеким от совершенства.
К примеру, один из первых учителей юного царевича - дьяк Никита Зотов - обучал Петра по так называемым "потешным" книжкам и обучение это было, мягко говоря, весьма поверхностным. По картинкам. В основном же они читали азбуку, потом - псалтырь. После учили наизусть Евангелие. Собственно всё. Да и не очень все эти чтения интересовали будущего императора. Солдат гонять - это другое дело, а сидеть за скучными книжками - увольте.
Учиться писать Петр вообще начал лишь в возрасте лет восьми, когда к нему приставили писаря. Арифметику не преподавали вовсе, поскольку тот же Зотов знал её из рук вон плохо.