А Мамай, узнав о том, что князь подошел к Дону, и увидев своих побитых воинов, грозно смотрел по сторонам, ум его помутился, лютая ярость охватила его, будто змей, дышущий гневом, вселился в него. И приказал Мамай: "Выступайте, силы мои темные, и военачальники, и князья. Пойдем и встанем у Дона напротив князя Дмитрия, пока не подоспеет к нам союзник наш Ягайла со своим войском".
А князь услышал похвальбу Мамаеву и сказал: "Господи, ты не повелел вступать на чужую землю, и я, господи, не вступил. А они, господи, подползают, как змеи к гнезду. Окаянный Мамай, нечестивый сыроядец, на христианство покусился, кровь мою хочет пролить и всю землю осквернить и святые божие церкви разорить". И сказал: "На что похожа ярость Мамаева? Будто шипящая ехидна, приполз из далекой пустыни и хочет нас пожрать. Не отдай меня, господи, во власть сыроядца этого Мамая. Покажи мне свою силу, владыка. Где лики ангельские? Где стоящие перед тобой херувимы? Где служащие тебе шестикрылые серафимы? Перед тобой трепещет все живое, тебе поклоняются небесные силы, ты сотворил солнце и луну, и землю украсил всеми красотами. Покажи мне, господи, славу свою и ныне, господи, обрати печаль мою в радость и помилуй меня, как помиловал слугу своего Моисея, в печали душевной воззвавшего к тебе, и столпу огненному повелел идти перед ним и морские глубины превратил в сушу, как владыка всего господь страшную бурю превратил в тишь". И, произнеся эти слова, князь сказал брату своему и всем князьям и воеводам: "Настало, братья, время нашей битвы и пришел праздник царицы Марии, матери божьей, богородицы и всех небесных чинов госпожи и всей вселенной, и честного ее Рождества. Если будем живы — мы в господней воле, и если умрем за этот мир — мы в господней воле".
И приказал мостить мосты через Дон и искать броды в ту ночь, в канун Рождества пречистой матери божьей богородицы. В субботу ранним утром, месяца сентября в 8 день, в самый праздник — Госпожин день, на восходе солнца была великая тьма по всей земле: тьма стояла от восхода до третьего часа. И повелел бог тьме отступить и даровал свет. А князь выстроил свои многочисленные полки, и все его князья русские свои полки выстроили, и великие его воеводы облачились в праздничные одежды. И разверзлись подземные глубины, земля страшно задрожала, ужас объял сынов, пришедших издалека — с востока и с запада. Застонала земля у Дона и в дальних концах земли, и по ту сторону Дона прошел подземный гул, грозный и беспощадный, будто само основание земли заколебалось от множества вступивших на нее войск.
А князь переправился через Дон и вышел в чистое поле, в Мамаеву землю, к устью Непрядвы. Господь бог указывал ему дорогу, не оставлял его. О, крепкая и твердая дерзость мужества! Как он не испугался, не поддался сомнениям перед таким многочисленным воинством? Ибо встали на него три земли, три рати: первая — татарская, вторая — литовская, третья — рязанская. Но он не испугался их всех, не покорился страху, а вооружился верой к богу и укрепился силой честного креста и оградился молитвами пресвятой богородицы и помолился богу, говоря: "Помоги мне, господи боже мой, и спаси, ибо ты милостив, видишь, как увеличилось число моих врагов. Господи, за что увеличилось число поднявшихся на меня? Многие поднялись на меня, многие, борющиеся со мной, многие, преследующие меня, притесняющие меня, все народы окружили меня. И я именем господним встал против них".
И в шестом часу дня начали выходить поганые измаилтяне в поле, а поле было чисто и просторно. И тут выстроились татарские полки против христиан. И тут сошлись полки. И, увидев огромные войска, двинулись с места, и земля загудела, горы и холмы задрожали от бесчисленного числа воинов, державших в руках обоюдоострые мечи и сабли. И орлы слетались, ибо сказано: "Где мертвые тела, там и орлы". Первыми понеслись друг на друга русские и татарские сторожевые полки. И сам великий князь в первом ряду сторожевых полков напал на поганого царя Тюляка и дьявола во плоти — Мамая. А потом, некоторое время спустя, отъехал князь в большой полк. И вот двинулась великая рать Мамаева и все войско татарское, а навстречу ему великий князь Дмитрий Иванович со всеми князьями русскими, выстроив полки, выступил против поганых половпев со всеми своими ратями. И князь, подняв взор к небу, глубоко вздохнул и сказал слово псаломское: "Братья, бог наш — прибежище и сила".
И вот сошлись оба войска великих на долгий час, и полки заняли все поле, на десять верст вокруг, так мно го было воинов. И беспощадно рубились и была страшная битва, а земля дрожала под ногами воинов, и от начала мира не было таких битв у великих князей русских, как у этого великого князя всея Руси.
И бились они от шестого часа дня до девятого и пролили кровь, как туча проливается дождем, обоих противников — русских сынов и поганых. Бесчисленное множество мертвых тел пало с обеих сторон, и много русских было побито татарами, и много татар побито русскими, трупы громоздились один на другом, и падали тела татарские на христианские тела. Вдруг показывался где-нибудь русский, преследующий татарина, или татарин, настигающий русского воина. Все смешалось и спуталось, в каждый искал себе противника, чтобы победить его.
И сказал себе Мамай: "Волосы наши выпадают, иссякли огненные слезы из наших очей, языки паши замолкают, а у меня пересыхает в горле и сердце останавливается, ноги меня не держат, колени подгибаются и руки цепенеют".
Как нам описать вид смертного боя? Одних рассекают мечами, других поднимают на копьях. Увидев это, застонали московские воины, что впервые вышли на поле битвы, устрашились и не надеялись уже остаться в живых, и обратились в бегство, побежали, а забыли, как древние мученики говорили друг другу: "Братья, запасемся терпением: зима сурова, но рай сладок, и ужасен меч, но желанен венец". И некоторые воины агаряне обратились в бегство, слыша громкие крики и видя смертный бой.
После этого, в девятый час дня, обратил господь милостивые очи на всех князей русских и на крепких воевод и на всех христиан, вставших за христианство и не поддавшихся страху, как великие воины. И видели христиане, как в девятом часу ангелы сражались в русском войске и полк святых мучеников, воина Георгия и славного Дмитрия и великих тезоименитых князей Бориса и Глеба, а воеводой полка небесных воинов был архистратиг Михаил. Двое татарских воевод увидели небесный полк и огненные стрелы небесного воинства, выступившего против них. И безбожные татары падали, пораженные страхом божьим и оружием христианским. И возвысил бог нашего князя и даровал ему победу над иноплеменниками.
А Мамай затрепетал от страха и громко застонал и сказал: "Велик бог христианский и велика сила его. Братья измаилтяне, нечестивые агаряне, бегите нехожеными дорогами". А сам, обратившись назад, быстро побежал к Орде. И, узнав об этом, все его темники и князья обратились в бегство. А увидев, что они бегут, все другие иноплеменники, преследуемые божьим гневом и охваченные божьим страхом, от мала и до велика обратились в бегство. Увидели христиане, что татары с Мамаем побежали, и погнались за ними, и били и секли поганых без пощады. Это бог невидимым войском устрашил полки татарские, и они повернули и подставили спины свои под удары. И в той погоне христиане побили немало татар, а другие бросились в реку и утонули. И гнали их до реки Мечи, и там погибло бесчисленное множество бежавших. И полки великого князя с боем гнали содомлян до их стана и захватили много богатств и все их содомское имущество.